вопрос: Валерий Владимирович, вы склонны рассматривать юбилеи как некую черту, перед которой следует "остановиться, оглянуться"?

ответ: К юбилеям и чествованиям отношусь спокойно. Я как жил, так и буду жить. Меня это никоим образом не изменит. От меня, поверьте, мало что зависело, когда принималось решение, как именно эту дату отмечать. Но никакие юбилеи и награды не определят того, что я буду делать как режиссер завтра. Наоборот, чем больше званий и наград, тем больше ответственности, - если, конечно, ты ставишь перед собой серьезные задачи. Если не ставишь - лежи на диване, обвешанный грамотами, и радуйся. Но когда такие задачи все-таки есть, то каждая следующая работа - это очередное предъявление себя и своих возможностей. И в этом случае все почести и звания работают против тебя. Поскольку все ждут от тебя чего-то небывалого. И ежели ты не соответствуешь ожиданиям - то…не соответствуешь. Награды ничего не гарантируют. Так что, наверное, правильнее было бы их избегать.

в: Но только не на этот раз. Все-таки за пять лет вами прожит большой кусок жизни в этом городе и в этом театре, который вы упорно строили - как дом и как творческий организм. Полученный результат стоил таких усилий?

о: Безусловно. Сама возможность заниматься этой профессией стоит любых усилий. Ведь я приехал в этот город не для того, чтобы непременно стать руководителем академического театра и сидеть в красивом кабинете. Мне было важно в меру сил помочь возродить и поднять престиж именно этого театра с великой биографией. Я понимал, что такая биография требует "большого скачка", обновления. Это была задача очень трудная и невероятно дерзкая, но она стала тем вызовом, на который я отреагировал. Сделать удалось пока не все, но многое. Сегодня театр завоевал свое место не только в Петербурге, а в России и Европе. Но ведь самое трудное - не поднять уровень, а его удержать. Не просто прыгнуть, а повторить прыжок - и с лучшим результатом. А эта планка все время отъезжает…

Конечно, нам во многом помог юбилей театра, ставший формальным поводом к мощной реконструкции исторического здания. И нам удалось не только его отреставрировать, а "начинить" суперсовременной театральной техникой. Машинерия, аппаратура, свет, звук - это сочетание, редкое даже для Европы. Но проблем еще хватает, хотя нам очень помогает правительство города.

в: Валерий Владимирович, у вас репутация художника абсолютно независимого, который в то же время умеет находить общий язык с властью. Вам облегчило задачу то обстоятельство, что в Петербурге власть имеет женское лицо?

о: Для меня было куда важнее, что это власть очень действенная. Я чувствовал на протяжении пяти лет, как эта власть очень точно и эффективно преображает город. И не только внешне, но и с точки зрения внутреннего смысла. На мой взгляд, главное даже не в том, что власть создала новые условия для инвестирования в экономику города, повышения его политического статуса и международной репутации. Самое главное, чего она достигла, - и я в этом тоже вижу движение, - что город стремительно освобождается от комплексов. Эта вроде бы чисто психологическая проблема влияет на все: на рост инициативы, на раскрепощение, на желание работать и уверенность в себе. И вот это я ощущаю. Поскольку хорошо помню по прежним своим приездам - когда ставил здесь "Ревизора",- какая тяжкая была тут атмосфера. Город насильственно "прибивали" к уровню обычного индустриального центра. При том что в петербуржцах-ленинградцах никогда не умирала генетическая память жителей столицы. Отсюда и обострение давнего счета к Москве: эти два главных города всегда конкурировали и смотрелись друг в друга, как в зеркало. А "власть с женским лицом" эту проблему активно снимает. Я считаю Валентину Ивановну блестящим руководителем, который к тому же имеет смелость признавать ошибки, что сильно помогает движению вперед.

в: Всем известно ваше почти мистическое отношение к Петербургу как городу-театру с особой душой и непростым характером, который не всех пришельцев признает и принимает. Он вам подавал какие-то знаки о том, что вы все делаете, как надо?

о: Главным знаком для меня было то, как развивается сегодня театр. Если все идет, пусть трудно, но со знаком плюс, - значит, город меня принимает. Но тут было еще одно совпадение, похожее на знак. А я в случайности не верю. С детства я очень люблю двух писателей, которые ведут меня и в творческой жизни - это Гоголь и Достоевский. И через них я с самого детства любил Петербург и как будто бы знал его: в своем воображении, в цитатах. Ведь книги Достоевского и Гоголя можно читать как путеводитель. Они-то как раз и рассказывают о той самой душе города, которую вы упомянули. И когда я впервые приехал в Ленинград, он мне чужим не казался.

Сегодня сам город по понятным причинам для меня сужается до пространства театра. Но я чувствую себя здесь комфортно. И те порой неожиданные перемены состояния, которые в Петербурге случаются, на меня не давят. Может, меня спасает театр: ведь это другой мир, другая жизнь, которую ты сам нафантазировал. Но мне кажется, что город этот очень располагает к творческой работе. В отличие от Москвы, он больше сосредоточивает, дает возможность сконцентрироваться на том, что ты хочешь. Мне вообще нравится лицо Петербурга, просто потому что оно у него есть. Боюсь, что та Москва, которую я помню с детства, свое лицо уже потеряла.

в: Из четырех спектаклей, поставленных вами в Александринке по русской классике, где, по-вашему, удалось добиться наивысшего художественного результата? За что пришлось заплатить большей кровью?

о: Думаю, что ни в одном спектакле не бывает окончательного художественного результата. Всегда есть ошибки, огрехи, которые надо с каждым подъемом занавеса исправлять. Я вообще никогда не бываю собой доволен. А что касается крови, то ее на каждую постановку тратишь всю, сколько есть.